Народ, нация, народность, этнос. Этими и похожими терминами обозначают группы людей, идентифицирующих себя по тем или иным признакам общности, таким, например, как язык, обычаи, идеология или религия. В любом случае, как отмечал Лев Гумилев, неизменным объединяющим посылом для них является: “мы — такие-то, а все прочие — другие”.
По словам Вахушти Парцвания образование и существование разных наций — объективное следствие процесса социализации. Иными словами, человеку, как “существу социальному”, для выживания необходимо ощущать свою принадлежность к группе, которую человек, при ее отсутствии, создаст, пусть даже на пустом месте.
Таким образом, отыскание в себе и своем окружении признаков отличия от “прочих” и затем возведение этих признаков в разряд национальной идентичности — процесс конструктивный и способствующий выживанию индивида.
Однако, закономерным следствием образования народа и нации является национализм — “корь человечества”, по выражению Альберта Эйнштейна. Смысл такой характеристики в том, что это детская болезнь, которой человечество, как ребенок, должно переболеть на ранних стадиях своего развития, когда залогом успеха племени, города или государства является своевременное и физическое уничтожение либо порабощение окружающих племен, городов и государств. В этих условиях национализм, а лучше даже открытый шовинизм и ксенофобия, сплотят население и помогут ему выжить.
Национализм необходим и очень полезен при наличии внешней угрозы. Например, Иван Ильин отождествлял национализм с “инстинктом национального самосохранения”, и считал что этот инстинкт есть “состояние верное и оправданное”. Это своего рода иммунитет социальной группы, защищающий ее от разрушения или поглощения другой более крупной и устойчивой группой. Проще говоря, нам важно воспитывать в себе и своих детях ненависть к чужакам, если мы хотим, чтобы именно наши дети выжили.
Существуют другие мнения, например, Андрей Кончаловский считает, что “национализм в своих конструктивных формах — это, прежде всего, служение своему народу, а не уничтожение других народов во имя своего”. Это взгляд через розовые очки. Как показано было выше, сама концепция разделения населения на нации и народности была рождена с исключительно военными целями: для идентификации своих и развития чувства неприязни к чужим. Везде, где используется риторика “свой — чужой”, речь идет о войне. Когда из этой пары убирают вторую часть и призывают лишь к “служению своему народу”, как это сделал Кончаловский, ничем кроме лицемерия это не пахнет.
Теперь давайте обратим внимание на интересную ситуацию с оценкой общей численности народов и наций на планете. По разным мнениям, в настоящий момент их в мире от 800 до 2000. Википедия перечисляет всего несколько сотен. В других источниках я нашел еще более неопределенные цифры: от нескольких сотен до нескольких тысяч. Почему же нет их точного списка, ведь речь идет о группах, состоящих из десятков тысяч человек и более? Откуда такая неточность?
Все просто, в основном благодаря техническому прогрессу, границы между нациями размываются и исчезают: мы больше не знаем кто есть кто.
Определяющими тенденциями на этнической карте нашей планеты в настоящий момент являются консолидация и ассимиляция. Проще говоря, все тяжелее сказать, кто из нас русский, украинец, еврей, татарин или негр. Удивительно, но многие ученые считают даже термин “раса” в отношении человека утратившим научную актуальность. Иными словами, все сложнее объективно определить национальность конкретного жителя нашей планеты и все реже в этом есть реальная необходимость.
Рождаемся мы в СССР от матери-украинки и отца-беларуса; живем в Берлине; в офисе говорим по-английски, с женой по-русски, с детьми по-немецки, а в супермаркете по-турецки; верим в Иисуса Христа, не празднуем Пасху, но празднуем День Советской Армии; одеваемся в китайские джинсы; любим итальянскую кухню и французские комедии. Какой мы национальности? Какой национальности будут наши дети, которые по-русски будут говорить с сильным немецким акцентом и только когда их об этом попросят? Никакой?
Совершенно очевидно, что такие признаки деления на нации, как место рождения, язык, культурные традиции, религиозные убеждения, а также форма черепа и разрез глаз, утрачивают свою актуальность. Более того, использование этих устаревших признаков, по словам Парцвания, уже давно может свидетельствовать лишь об “ограниченности и отсталости” человека, их использующих.
Однако, желание собираться в группы и идентифицировать себя с помощью принадлежности к ним никуда не делось. Оно является, как мы видели выше, врожденным и жизненно важным. Проще говоря, национализм, шовинизм, и ксенофобия неискоренимы, потому что природны. Вопрос лишь в том, каким образом будут идентифицировать “чужого” те, кто не “отсталый и ограниченый”.
Национализм будущего, если цивилизация будет развиваться, а не деградировать, будет разделять людей на группы и сообщества по таким признакам, как профессиональные интересы (например, артисты, программисты, писатели, модельеры), жизненные убеждения (например вегетарианцы, чайлдфри, дауншифтеры) спорт (например, бодибилдеры, сноубордисты, велосипедисты), музыка, и прочие. Именно эти группы и сообщества и есть “нации будущего”.
Эти новые нации уже образуются, если понаблюдать за развитием сообществ, например в Facebook. Наряду с политизированными группами, посвященными ненависти к “ватникам” или “украм”, группы вегетарианцев или ценителей хорошего кино, не менее, а зачастую значительно более популярны.
Чем более развит человек, чем более образован и ориентирован на само-развитие, тем менее значимым для него являются устаревшие категории национального деления. При этом его желание идентифицировать себя посредством принадлежности к группе и противопоставления себя “чужим” никуда не уходит. Оно реализуется через образование новых наций и народов, ничего общего не имеющих с украинцами, русскими, китайцами или евреями. Теперь они называются “любители кофе”, “актеры театра”, “туристы-блоггеры”, и “адепты ребёфинга”.
Рано или поздно украинская нация перестанет существовать, равно как и грузинская, татарская, испанская или русская. Останется украинский язык, литература, музыка, кухня, обряды и традиции, но “украинского народа” не будет. Это понятие просто изживет себя.
